Чтобы оставить комментарий, нужно зарегистрироваться.
Похожие темы научных работ
по рыбному хозяйству и аквакультуре, автор научной работы — Курмазов А.А.
Текст научной работы
на тему "ПРИБРЕЖНОЕ РЫБОЛОВСТВО ПРИМОРЬЯ ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ". Научная статья по специальности "Рыбное хозяйство. аквакультура"
Известия Тихоокеанского научно-исследовательского рыбохозяйственного центра 2000 Том 127
А.А.Курмазов
ПРИБРЕЖНОЕ РЫБОЛОВСТВО ПРИМОРЬЯ -ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ
Прибрежное рыболовство и малое предпринимательство в рыболовстве
До возникновения экспедиционного рыболовства на рубеже XIX-XX вв. мировое рыболовство, в том числе и российское, развивалось как сугубо прибрежное. К прибрежному в России относят практически все виды промысла в Азовском и отчасти Черном морях, лов осетровых, частиковых и сельдей на Каспии, наваги и в какой-то степени сельди в Белом море, промысел в заливах Балтийского моря, лососевых на Дальнем Востоке, колхозный промысел у Камчатки, Сахалина и в Приморском крае (Алексеев, Пономаренко, 1997).
Однако некоторые перечисленные промыслы на Дальнем Востоке с освоением новых техники и тактики рыболовства видоизменились, появились новые виды хозяйственной деятельности, связанные с добычей гидробионтов. Поэтому следует уточнить, какая часть промыслов, в частности лососевых, входит в категорию прибрежных, а какая должна быть отнесена к другим категориям рыболовства. Колхозный промысел также не всегда являлся в чистом виде прибрежным. В категорию прибрежное рыболовство необходимо включить и всю деятельность, связанную с марикультурой.
Основными критериями, в соответствии с которыми тот или иной вид морского промысла мы относим к категории прибрежное рыболовство, на наш взгляд, являются следующие.
1. Размеры и автономность плавания рыболовных судов, которые в силу технических характеристик, а также из соображений безопасности не могут находиться на промысле более 1-2 сут. Этот критерий без законодательного определения достаточно условен. Но если обратиться к зарубежному опыту, то мы увидим, что, например, в Японии кроме строгой регламентации размеров по тоннажу для каждого класса судов соответствующими законами жестко устанавливаются еще и районы промысла (12-, 200-мильная зона или районы за ее пределами, а также северные, относительно Японских островов, акватории или южные и т.д.).
2. Техника промысла и орудия лова. К прибрежному рыболовству, например, никак нельзя отнести крупномасштабный траловый или дрифтерный промысел. В то же время к сугубо прибрежному рыболовству относятся все виды промысла стационарными орудиями лова. Многие другие виды техники рыбного промысла в зависимости от районов их
3
использования и масштабов могут применяться как в прибрежном, так и в морском или океаническом рыболовстве. В силу привязанности к берегу сооружения хозяйств марикультуры (садки, гирлянды и т.п.), несомненно, являются частью прибрежного рыболовства.
3. Виды гидробионтов, составляющие сырьевую базу рыболовства. Это в первую очередь сидячие виды, обитающие на малых глубинах, -моллюски и водоросли. Рыбы, жизненный цикл которых или его часть проходит в непосредственной близости от берегов (яркий пример -лососи, с промысла которых в период нерестовых миграций, собственно, и началось становление российского рыболовства в Приморском крае). Морской зверь, а также китообразные, добываемые во время аборигенного промысла (существует в России, США и Канаде) и традиционного маломасштабного прибрежного промысла, сохранившегося в Японии (Papers..., 1996).
4. Отсутствие переработки улова в море непосредственно на судне. Близость к берегу позволяет избежать организации дорогостоящих операций на судах, уловы ежедневно или раз в несколько суток сдаются на берег в свежем или охлажденном виде.
Частично в категорию прибрежного рыболовства можно включить промыслы во внутренних водоемах. Промысел лососей в реках (например, в речной системе Амура) осуществляется в пресноводных внутренних водоемах, однако добываются при этом виды рыб, большая часть жизненного цикла которых проходит в море, в море же добывается и наибольшая часть улова. В то же время крупномасштабный дрифтерный промысел лососей в период морских миграций, который на Дальнем Востоке получил в последние годы развитие под видом научных исследований, отнести к прибрежному рыболовству никак нельзя.
Перечисленные выше критерии позволяют выделить то особенное, что характерно именно для прибрежного рыболовства. Однако это только часть промышленного комплекса “прибрежное рыболовство” - добыча. Но его работа не может обойтись без таких видов деятельности, как ремонт судов, их проектирование и строительство, обработка рыбы, сеть реализации, управление морскими биоресурсами, включая их исследование, и контроль их рационального использования, т.е. все те направления, которые составляют рыбохозяйственный комплекс в целом.
Следует разделять понятия “прибрежное рыболовство” и “малое и среднее предпринимательство”. Это понятия разного логического ряда: первое - сущностная категория, второе - форма или масштабы деятельности. Другое дело, что прибрежным рыболовством занимаются в подавляющем большинстве малые предприятия. Но в то же время не только средние, но и малые предприятия, если они обладают соответствующим флотом (даже если это одно судно), способны вести экспедиционный морской промысел.
Таким образом, мы определили критерии, необходимые для правильного понимания авторского подхода к исследуемому объекту. На них мы будем опираться в ходе дальнейших рассуждений.
Ниже мы считаем целесообразным в первую очередь исследовать этапы развития и накопленный опыт ведения прибрежного рыболовства в западной части Японского моря, выявить причины и следствия его деградации, провести по возможности инвентаризацию имеющегося задела и только после этого сделать очень осторожные прогнозы на перспективу. Ведь речь идет о сфере деятельности, где почти нет (за неко-
4
торыми исключениями) предсказуемости из-за слабо разработанной законодательной базы, отсутствия государственной программы развития и многолетнего непрерывного опыта эволюционного развития.
Исторические предпосылки возникновения прибрежного рыболовства в Приморском крае
Освоение природных богатств, включая морские биоресурсы, дальневосточных земель России началось сравнительно недавно в связи с наиболее поздним по сравнению с другими окраинными регионами их присоединением к территориям Российской империи. Можно провести некоторые аналогии с развитием рыбных промыслов, например, на Каспии, где эти промыслы были переданы в XVIII в. государством на содержание купечеству, а затем развивались и при участии казачества (Иванов, 1999). Главной особенностью первых этапов развития рыболовства в Приморье являлось то, что коренное население, могущее послужить источником опыта хозяйственного использования местных природных ресурсов, было крайне малочисленным, всего несколько тысяч человек в районах Амурского бассейна и Уссурийского края (Егоров, 1985). По данным переписи населения 1926 г., в Приморье проживало 1357 удэгейцев, 750 ольчей, 650 чукчей, 4298 гиляков, обнаружены поселения орочей, численность не установлена (Утибаси, 1966). Рыболовство начало развиваться практически на пустом месте.
Стихийное рыболовство только для нужд собственного пропитания осуществляли крестьяне-переселенцы и казаки. Первыми объектами промысла были почти исключительно осетровые. Их промысел в первые годы поселения (1849-1880 гг.) велся казаками на Амуре, а также переселенцами в месте истока р.Сунгача из оз. Xанка (Пржевальский, 1949; Приамурские ведомости, 1900).
Удивительно, но даже массовый ход лососевых в реки не побудил первых переселенцев к промышленной заготовке запасов рыбы, в то время как, например, у нивхов рыболовство в реках было основным родом занятий.
Первые попытки организовать промышленный промысел рыбы русскими предпринимателями были неудачны. Более удачными были промысел морской капусты, налаженный владивостокским купцом Я.И.Се-меновым в бухте Ольги с 1861 г., а также китобойный промысел в Охотском море в рамках Российско-Американской компании в 18521853 гг. и в Японском море в 70-80-е гг. XIX в. (Такитани, 1996). Развитию на первых порах промысла нерыбных объектов способствовало то, что для добычи капусты не требовалось первоначальных капиталовложений и поблизости, в Китае, были рынки сбыта, а промысел китов имел уже достаточную традицию и опять-таки устойчивый рынок сбыта в Японии.
В 80- и 90-е гг. прошлого столетия довольно быстрому развитию промышленного рыболовства в Приморье способствовало создание в 1884 г. Приамурского генерал-губернаторства с центром в г. Xабаровск, введение им пошлин на вывоз рыбы, создание оседлого населения, чему способствовало финансовое поощрение переселенцев. Появились крабовые и трепанговые промыслы в Амурском и Уссурийском заливах и даже правила их ведения, хотя и большей частью формальные при отсутствии достаточных сил полиции и органов рыболовного надзора.
5
Более быстрому увеличению населения, которое бы существовало за счет рыболовства, препятствовало большое число среди переселенцев крестьян, стремившихся заниматься землепашеством, несмотря на принуждение заниматься рыболовством, а также контроль китайских перекупщиков рыбы над владивостокским рыбным рынком, которые не допускали на рынок новых поставщиков, опасаясь падения цен.
Основные рыбопромышленные районы Дальнего Востока России
в начале века
К началу века на Дальнем Востоке сформировались четыре основных рыбопромышленных района - Нижне-Амурский, Сахалинский, ЮгоЗападный, Камчатский. Каждый имел свои специфические черты. К началу 20-х гг. наибольшее влияние на характер формирования районов оказали следующие факторы.
Во-первых, в период между русско-японской и первой мировой войнами в России быстрыми темпами шло развитие многих отраслей экономики. Капиталистические методы хозяйствования прочно вошли в рыбное хозяйство, особенно в районах европейской части России, где традиции рыболовства имели к этому времени глубокие корни (Волга, Каспий и др.). Во-вторых, после поражения в войне с Японией Россия подписала невыгодную для себя Рыболовную конвенцию 15 (28) июля 1907 г. Основанная на положениях Портсмутского мирного договора 1905 г., она закрепила японские права на использование рыбных богатств прибрежных районов российского Дальнего Востока (Курмазов, 1997б). В-третьих, была усовершенствована практика привлечения переселенцев на Дальний Восток. Для этого были увеличены государственные дотации. А возросшая конкуренция за промыслы, в частности в Астраханском рыбопромышленном районе, побудила обратить большее внимание астраханских рыбаков на Дальний Восток - Амур, берега Охотского и Японского морей (Егоров, 1985).
Действие указанных факторов было неоднозначным, а иногда и прямо противоположным. Инициативу российских предпринимателей сильно сковывали обязательства России предоставлять японцам лучшие районы промысла. Япония же на Дальнем Востоке (как Румыния на западе) была главнейшим рынком российского рыбного экспорта (Сысоев, 1970), условия которого диктовались или покупались азиатским соседом.
В Нижне-Амурском рыбопромышленном районе прибрежное рыболовство сложилось на основе сезонного промысла и продаж сырой кеты и горбуши мелкими промышленниками. Сбывался улов на засольные участки японцев. Однако с 1909 по 1911 г. произошло быстрое сокращение объемов продаж японским скупщикам. В 1909 г. на японские “засолки” было продано 92 % горбуши и 91 % кеты летнего улова и 72 % осенней кеты, а в 1911 г. - только 50 % улова лососей (Егоров, 1985). В пределах “городских” участков Николаевска-на-Амуре с 1910 г. разрешался посол рыбы только по русскому способу (Русское судоходство, 1912), что исключало возможность вывоза ее в Японию.
Кроме промысла, в нижнем течении Амура была сформирована береговая инфраструктура, включая холодильники, четыре рыбоконсервных завода (только один принадлежал российскому рыбопромышленнику Галичанину, остальные иностранцам) и жировые заводы. Новопересе-ленные астраханские рыбопромышленники внедрили ледники астра-
6
ханского типа с ларями и чанами для засолки. Были сооружены две крытые пристани. Общая стоимость оборудования нижнеамурских рыбных промыслов в эти годы составляла около 12 млн. руб. (Архипов, 1926).
Если лососевые промыслы все больше приобретали черты промышленных капиталистических хозяйств, то осетровых и частиковых в основном добывали наиболее мелкие предприниматели, крестьяне и местные малые народы. В 1907-1913 гг. в бассейне Амура ежегодно вылавливалось в среднем около 29 тыс. пудов осетровых рыб (Солдатов, 1915).
Промысел регулировался путем приобретения билетов на каждую снасть стоимостью от 60 коп. до 1 руб. в летний сезон и приобретения прав на участок стоимостью 30 руб. за версту зимой (Солдатов, 1915).
Направления реализации уловов состояли, во-первых, в продаже уловов крупным рыбопереработчикам летом; во-вторых, оптовым скупщикам, снабжавшим рынки Николаевска, Xабаровска и Владивостока, зимой; и, наконец, осетровые балыки продавались летом пассажирам пароходов на амурских пристанях.
Промысел других видов рыб (сига, толстолобика, щуки, карася, амура, тайменя) носил чисто потребительский характер и не требовал арендной платы. Известна попытка организации добычи миноги. В 1911 г. было поймано, переработано и реализовано в Николаевске и Xабаровс-ке 20 000 шт. миноги.
К началу первой мировой войны промыслы технически совершенствовались, все больше применялись более прогрессивные орудия лова, стоившие значительно дороже кустарных орудий. Поэтому крестьянские и другие мелкие хозяйства замещались более крупными капиталистическими.
Развитие русского прибрежного рыболовства на Сахалине в период между войнами сильно сдерживалось. Виной тому были аннексия южной части острова Японией, суровые климатические условия и отсутствие помощи переселенцам из астраханских рыбаков со стороны царской администрации. Сложилось два района конвенционного лова: сельди на западном берегу от 50-й параллели до поста Александровский и лососевых в районе устья р.Тымь. Вся продукция конвенционных промыслов вывозилась в Японию в виде селедочного тука и лососей, засоленных “сухим” японским способом.
После 1910 г. Приамурским генерал-губернаторством делаются попытки переориентировать поставки с рыбных промыслов северного Сахалина на российский рынок путем предоставления льготных условий российским рыбопромышленникам. Но, несмотря на все усилия, вывоз продукции в Японию по-прежнему составлял 93-94 % (Егоров, 1985).
В 1907-1913 гг. на северном Сахалине распространился товарный рыбный промысел крестьянского населения, которому при ведении рыболовства предоставлялись льготы. Крестьяне занимались промыслом ар-тельно, группируясь по 3-4 чел. и покупая один невод на всех. Однако такая форма организации промысла могла существовать с большим трудом. Рынок сбыта на острове был крайне ограничен. А при отсутствии регулярного транспортного сообщения с “материком” и причалов для погрузки уловов переправление уловов силами местных рыбаков из крестьян было почти невозможным или сопряжено с огромным риском для жизни.
Несмотря на значительные запасы биоресурсов в районе, российский рыбный промысел развития на северном Сахалине не получил, и
7
этот район для России самостоятельного рыбопромыслового значения не имел.
Юго-Западный рыбопромышленный район (побережье современного Приморского края) отличался от других районов разнообразием природных условий. Наибольшее распространение здесь получил промысел сельди, хотя и не имел преобладающего характера. Вместе с сельдью в промышленных масштабах добывались навага, корюшка, камбала, треска и другие виды, промысел которых в других районах имел только потребительский характер. Побережье Приморья было единственным на Дальнем Востоке, где шел активный промысел нерыбных объектов - крабов, трепанга, креветок, моллюсков, морской капусты.
Имелись значительные различия между югом Приморья (зал. Петра Великого) и севером. Побережье зал. Петра Великого было с древнейших времен местом обитания людей, занимавшихся рыболовством весь год в силу богатейших живых ресурсов моря. На севере рыболовство возникло сравнительно недавно и имело в начале века очаговый характер. Важным обстоятельством явилось то, что зал. Петра Великого не был отнесен к конвенционным районам по русско-японской рыболовной конвенции 1907 г., как и заливы Ольги и Владимира, бухты Ванино и Императорская Гавань. Остальная часть северного Приморья подпадала под действие конвенции.
Природные условия юга Приморья, включая и видовое разнообразие, позволяли вести промысел в течение года. С учетом этого, а также с целью вытеснения с промыслов иностранцев были выработаны свои правила регулирования лова. Принципиальным являлось предоставление права ведения промысла только русским промышленникам.
Порядок получения права на зимний и весенне-летний лов был различным. Заявитель, желающий ловить сельдь со льда, должен был внести городским властям залог - 50 руб. - и уплачивать попудную пошлину в 5 коп. То же самое должен был делать рыбопромышленник и при летнем промысле сельди ставными неводами, но дополнительно требовалась оплата за использование прилегающей прибрежной зоны в 1 коп. с квадратной сажени. Затем сельдевые промыслы стали сдаваться в аренду с торгов в виду их высокой прибыльности.
Средний береговой промысел обслуживался 8-10 наемными рабочими, подледный - 3-4.
В качестве еще одной меры регулирования промысла в Юго-Западном рыбопромышленном районе применялась продажа “лодочных билетов”. Такой билет давал право владельцу лодки вести добычу любых видов рыб, беспозвоночных и водорослей на всей акватории зал. Петра Великого, но не ближе 1 мили от участков “береговых” рыбопромышленников. Стоимость билета для лодки грузоподъемностью до 50 пудов составляла 10 руб., до 100 пудов - 20 руб. и по 15 руб. за каждые последующие 100 пудов. С моторных лодок взималась двойная оплата (Павленко, 1919). Лодочным промыслом добывались значительная часть рыбы, в основном скумбрии и камбал, и практически весь объем нерыбных объектов.
Наиболее производительным промыслом были лов и переработка крабов. До 1908 г. весь улов вывозился через Владивосток в Китай и Корею. К 1913 г. мороженое крабовое мясо стало вывозиться в Сибирь и европейские районы России.
Рыбопромышленник Кайзерлинг, более известный как организатор промысла китов в Японском море, был пионером крабоконсервного производства. В 1913 г. на двух его небольших заводах было выпущено 24000 однофунтовых банок консервов. Предпринимательская деятельность Кайзерлинга по производству крабовых консервов в итоге потерпела неудачу. Тем не менее это направление стало одним из наиболее передовых на Дальнем Востоке, и в 1913 г. в этой сфере было занято 800 чел.
Постепенно развивался промысел трепангов драгами и водолазами. В 1910 г. промыслом драгой было добыто 25 пудов трепангов. С
1912 г. был разрешен водолазный промысел, и уже в этом году вылов составил 254 пуда, а в 1913 г. - 565 пудов (Рыбные промыслы..., 1913). Продукция полностью вывозилась в Китай и Корею.
Русскими ловцами осваивалась и добыча морской капусты для экспорта в Китай и Корею. На этом промысле также применялись меры регулирования. Районы добычи каждый год менялись, чтобы запасы на использованных участках восстанавливались. В рассматриваемый период стал развиваться промысел травяной креветки крестьянами прибрежных селений, и в 1913 г. объем добычи в Амурском и Уссурийском заливах составил 1130 пудов. Был освоен промысел гребешков и мидий.
Крестьянские хозяйства в 1913 г. имели 64 закидных невода, 11 ставных неводов, 950 сетей, 226 вентерей, 30 драг. В качестве плавучих средств использовались 127 кунгасов, 85 килевых и 74 плоскодонных лодки, 52 лодки-долбленки (Рыбные промыслы... , 1913).
Быстрое распространение мелкотоварных рыболовецких хозяйств крестьянами прибрежных поселений стимулировало развитие других видов промысловой деятельности. Многие села южного Приморья специализировались на изготовлении орудий лова, лодок, тары. Бочки, изготовляемые в с. Нежино и Николаевске, использовались не только местной промышленностью, но и вывозились на Камчатку. В среде крестьян-рыбопромысловиков получило развитие и мелкое каботажное судоходство.
Конкуренцию мелкотоварным рыбным промыслам стали составлять объединения наиболее крупных рыбопромышленников. В частности, “Союз рыбопромышленников залива Петра Великого” пытался создать новую нишу в рыбных промыслах Дальнего Востока, приступив к строительству судов тралового промысла и начав развивать уже не прибрежное, а морское рыболовство. Беда этого начинания состояла в том, что рынок для реализации был один. Более дешевая продукция высокопроизводительных судов-тральщиков стала вытеснять более дорогую мелких хозяйств. Владельцы участков прибрежного промысла убедили губернаторство в необходимости отказаться от тралового лова, и в 1913 г. он был запрещен как нарушающий устойчивые основы хозяйствования мелких рыбопромышленников в административном порядке (Маркин, 1969).
На севере Приморья развитие прибрежного рыболовства, ориентированного на внутренний рынок, сдерживалось отсутствием транспортных коммуникаций. Тем не менее примитивный промысел сельди, кеты и горбуши, а также крабов и морской капусты постепенно развивался. Значительная часть продукции вывозилась на японский рынок.
9
В большей мере было развито конвенционное рыболовство. По сути это были иностранные предприятия на российской территории. Неконвенционное рыболовство было в значительной степени мелкотоварным крестьянским промыслом. Этому способствовали близость рынка Владивостока, исполнявшего к тому же и роль крупного транзитного узла, и широкий спектр видов морских живых ресурсов, часть которых мало интересовала крупные капиталистические хозяйства. Последние также находили свою нишу для развития промысла и торговли.
Xотя доля Юго-Западного района в уловах Дальнего Востока составляла не более 5 %, значение его для развития рыболовства определялось ролью главнейшего транспортного узла для рыбоперевозок как вовнутрь страны, так и на внешние рынки. И важность его возрастала по мере того, как Камчатка и Охотское побережье становились главными районами добычи товарной рыбы.
Труднодоступный в силу отдаленности и слабо развитых транспортных сообщений Камчатский рыбопромысловый район так бы и остался “законсервированным”, если бы не ряд обстоятельств. Наиболее сильным было воздействие двух. Во-первых, неожиданные для России результаты ее войны с Японией и подписание пораженческой рыболовной конвенции 1907 г. Район пришлось “расконсервировать” для японцев, получивших многочисленные права на рыбные ресурсы, в том числе и Камчатки. Во-вторых, на Камчатку стали проникать в больших объемах иностранный (помимо японского) капитал и промысловые усилия. Это в свою очередь также случилось по двум причинам: рыболовная конвенция допускала привлечение японцами неограниченного иностранного финансового и промышленного капитала и, кроме того, европейские страны, чувствуя приближение мировой войны, пытались использовать ресурсы лососей Камчатки для заготовки стратегических запасов продовольствия - рыбных консервов.
С учетом этих обстоятельств к 1913 г. русским рыбопромышленникам на западной Камчатке принадлежало только 6 % (в 1912 г. всего 2 %), а на восточной - 21 % рыболовных участков (Лебедев, 1916).
В 10-е гг. были популярны “икряные” сделки. Японцы на своих многочисленных участках заготавливали рыбу способом “сухого” посола, выбрасывая икру. На русских участках зачастую заготавливалась только икра, а рыба выбрасывалась. Русский и японский хозяева договаривались, и специально посланные люди отбросы забирали как товарное сырье.
Благодаря внедрению японского капитала на камчатских промыслах росла техническая оснащенность береговых предприятий. После 1910 г. на западном берегу Камчатки было построено десять консервных заводов. Некоторые из них представляли последнее слово техники того времени. Русские промыслы во внеконвенционых районах были исключительно крупными капиталистическими хозяйствами. Мелкое предпринимательство отсутствовало.
Стремительное развитие консервного производства сделало Камчатский рыбопромысловый район к 1913 г. самым передовым в техническом отношении районом Дальнего Востока России.
Крупный капитал был способен наладить транспортное сообщение своими силами. Суда Добровольного флота не справлялись с транспортировкой уловов. Поэтому привлекались иностранные суда, а затем ряд крупных капиталистов обзавелись собственным транспортным флотом.
10
Фирма “Грушецкий и Ко”, президент которой господин Грушецкий был описан в романе Валентина Пикуля “Богатство” в крайне негативном свете, в 1912 г. имела три судна: “Роман”, “Евгения”, “Федя” (Рыбные промыслы..., 1913).
Осуществлялся и промысел крабов. В 1913 г. крупнейшим на Дальнем Востоке консервным заводом Менарда было выпущено 200 ящиков крабовых консервов.
Основная промышленность была сосредоточена на западной Камчатке. Однако и восточное побережье, где распространение рыболовства имело очаговый характер, давало в год по 200 тыс.шт. кеты и горбуши, в отдельные годы - до 400 тыс.шт. В 1910 г. в Анадыре фирмой “Грушецкий и Ко” было добыто и 633 тыс.шт. лососей, а также 6900 пудов трески (Рыбные промыслы..., 1913). Большая часть продукции стала вывозиться на русский рынок.
Таким образом, с 1910 г. началась переориентация камчатской рыбной промышленности на внутренние рынки, вводились финансовые льготы, гарантировавшие достаточные прибыли для доставки рыбы в европейскую часть России. Если в 1911 г. из 215 706 пудов улова на западной Камчатке в Россию было вывезено 90 596 пудов, или 42 %, то в
1913 г. из 240 605 пудов - 189 926 пудов, или 79 %.
Темпы развития были высокими. Однако это явилось следствием активности иностранного капитала в значительно большей степени, чем русского. По сути, Камчатка стала районом мирной оккупации японцами. В 1913 г. здесь работало более 15 тыс. японцев, что превышало русское население полуострова.
В эти же годы стали постепенно развиваться промысловые участки на берегу Охотского моря. Но и здесь в основном работали японцы, и подавляющая часть продукции вывозилась в Японию. Район был географически изолирован, невелик по масштабу, не посещался российскими транспортными судами и как промышленный район рыболовства для России большого значения не имел.
Развитие рыболовства Приморья в советский и постсоветский период
Xотя выше и говорилось преимущественно о развитии русского рыболовства на Дальнем Востоке, нельзя не заметить, насколько значительным в этих районах было японское присутствие. В то же время, основываясь на изученных и приводимых в статье источниках, нельзя не обратить внимание и на тот факт, что острых конфликтных ситуаций в сфере рыболовства между российскими рыбопромышленниками и иностранными было довольно мало. Исключение составляет короткий период, предшествовавший началу русско-японской войны.
Объяснить это можно, на наш взгляд, воздействием двух условий. Первое - это то, что во многих случаях совместное освоение русскими и японцами рыбных богатств дальневосточной России было взаимовыгодным, поскольку японский рынок был основным адресом экспорта рыбы, добытой россиянами, и из Японии поступали орудия лова, и заимствовалась техника рыболовства. Во-вторых, русское население было, как и раньше, весьма малочисленным, а промысловых районов было достаточно для всех. Рыболовная же конвенция 1907 г. закрепила японские права на прибрежные акватории России.
Развитие рыболовства на Дальнем Востоке после 1917 г., а точнее после окончания здесь иностранной интервенции в 1922 г., шло в основном по пути усиления государственного сектора и расширения морского и океанического рыболовства вплоть до 90-х гг. Однако до 1928 г. вместе с государственным сектором развивалось также и мелкотоварное кооперативное и артельное рыболовство. Большую роль в этом сыграла новая экономическая политика (НЭП) (Меп]о, Hasegawa, 1998).
В более поздние годы динамичному развитию мелкого и среднего прибрежного рыболовства препятствовала не только политика жесткого централизованного управления экономикой, основанной на общегосударственной собственности. Основу трудовых ресурсов мелких прибрежных хозяйств должно составлять сельское население. Но даже в наиболее густозаселенном Приморском крае за 40 лет, с 1926 г. по 1967 г., сельское население не только не увеличилось, а даже уменьшилось - с 466 тыс. до 447 тыс. чел. (Народное хозяйство..., 1968).
До 1922 г. хозяйственная деятельность Приморского края была практически парализована. В результате массовой эмиграции Россия невосполнимо потеряла около 2 млн. чел., с Дальнего Востока выехало около 150 тыс. чел. и 80 тыс. чел. составили физические потери (История..., 1998). Каких объемов достигло разграбление морских живых ресурсов в результате интервенции, остается только догадываться.
Русские промышленники, в том числе и рыбопромышленники, в этот период потеряли возможность развивать производство. Многие частники выехали в эмиграцию. К 1923 г. в разных отраслях экономики Дальнего Востока иностранному капиталу принадлежало 58 % предприятий, на которых производилась почти половина валовой промышленной продукции (История..., 1998).
В период НЭПа особенность возрождения таких отраслей, как, например, рыбная промышленность, состояла в том, что их продукция имела экспортное значение. Однако до 1924 г. роль госсектора в рыболовстве на Дальнем Востоке состояла только в регулировании промысла и выдаче разрешений иностранным рыбопромышленникам (Демидов, Муравин, 1968), частные же предприятия оставались в собственности дореволюционных владельцев (История..., 1998).
Такое положение сложилось не случайно: первое советское правительство видело возможности увеличения экспорта рыбы и получения иностранной валюты только в развитии Волжско-Астраханского рыбопромышленного района и поморского севера, Дальний Восток, по мнению СНК, экспортного значения не имел. Кроме того, Главрыба была выведена из состава государственных органов (Меп]о, Hasegawa, 1998). При неразвитости системы банковских платежей и отсутствии налаженной сети реализации рыбы и морепродуктов рыболовство развивалось до 30-х гг. стихийно. Иностранный капитал в рыболовстве Дальнего Востока преобладал по-прежнему (см. таблицу). До 1928 г. около 80 % дальневосточных промысловых участков скупалось японцами (Меп]о, Hasegawa, 1998).
В период НЭПа вновь начинает возрождаться деятельность рыболовецких кооперативов и артелей. В 1924 г. в Николаевске насчитывалось 88 артелей, во Владивостоке - 30. В этом же году была введена пониженная ставка аренды рыбопромысловых участков для крестьянских хозяйств. Началось постепенное развитие прибрежного рыболовства на заброшенных или ранее не использовавшихся участках русского
12
побережья Японского моря. В 1924 г. артели объединяли до 50 % занятых в рыболовстве (Меп]о, Hasegawa, 1998).
Однако
Сравнение объемов производства предприятий рыбной промышленности Дальнего Востока по формам собственности, %
The Compare of the production volumes of the Far East Fisheries Enterprises by ownership forms , %
Г * Доля объемов производства по секторам д Частный Кооперат. Государ. Иностран.
1922/23 9 8 30 53
1923/24 11 8 26 55
1924/25 6 13 22 59
1925/26 16__________12__________27_________45
*В Японии финансовый год начинается 1 апреля и заканчивается 30 марта следующего года. Составлено по государственны-№ ндЗёдЯ@ШШ9 м»<Дал ьгайрыбгр <1998 и Акционерным Камчатским обществом, и частными предпринимателями - знаменитыми братьями Люри и другими - нанималось большое количество рыбаков, мастеров лова и обработки из японцев. В Японии в эти годы экономическая ситуация была довольно тяжелая, сохранялась массовая безработица. Русские промыслы давали работу большому числу японцев (Кобаяси, 1983). Кроме того, японский промысел в дальневосточных российских водах давал до 70 % объема крабовых консервов, экспортируемых Японией в США (Menjo, Hasegawa, 1998).
Японский рынок был крайне важен для развития экспорта рыбы с российского Дальнего Востока, хотя в масштабах страны экспортному потенциалу этого региона внимания уделялось мало. Тем не менее во второй половине 20-х гг. экспорт рыбной продукции осуществлялся через специально созданное в 1925 г. в Хакодатэ отделение торгового представительства советской России. Стоимость экспорта через это представительство в 1928 г. составила 1,26 млн. иен. Из Японии через Хако-датэ экспортировались в Россию рыболовные сети, металлопрокат, суда. Стоимость японского экспорта в Россию в 1928 г. превысила 2,7 млн. иен. Большая часть российского экспорта приходилась на соленый лосось и крабовые консервы.
Но наиболее массовым объектом лова прибрежного промысла Приморья являлась дальневосточная сардина. Уловы доходили до 1 млн. ц в год, а в 1937 г. превысили 1,5 млн. ц (Демидов, Муравин, 1968).
Уловы прибрежного рыболовства на Дальнем Востоке составляли основу суммарного улова до начала 50-х гг., с этого времени флот бассейна стал пополняться судами для активного морского лова. К 1964 г. на долю активного морского промысла приходилось уже 93 % общего улова.
Морские суда, несомненно, были намного производительнее. Если бригада одной шаланды из 12 чел. в год добывала около 600 ц рыбы, то команда сейнера из 16 чел. добывала в год уже 20-25 тыс. ц. Малые сейнеры прибрежного лова (экипаж 6-7 чел.) в 60-е гг. добывали в год до 7-8 тыс. ц рыбы и нерыбных объектов. Уловы в прибрежной зоне были по составу более разнообразными.
13
расширение производства в рыболовстве не могло быть обеспечено только за счет работы русских рабочих и специалистов. Рабочих рук, и особенно специалистов лова, крайне не хватало. Поэтому и
В 70- и 80-е гг. прибрежное рыболовство окончательно потеряло свое прежнее значение. Это можно объяснить не только более высокой производительностью морского активного рыболовства. Для развития прибрежного рыболовства необходимым условием является благоустроенное заселенное побережье, постоянное население. Однако жилищные и социально-культурные условия рыбаков в Приморье были гораздо худшими, чем в других отраслях (Ломакин, 1981). Как и сто лет назад, дальневосточное рыболовство в большой степени зависело от привлечения рабочей силы из западных районов СССР. Свободное предпринимательство мелких рыбаков не поощрялось. Развитие береговой инфраструктуры сильно отставало от рыбодобывающего комплекса (Чичканов, 1981). Прибрежное рыболовство в таких условиях развиваться не могло.
Дефицит средних и малотоннажных судов для прибрежного рыболовства составлял по самым скромным подсчетам 180 единиц. Доля уловов малотоннажных судов в Приморском крае в 1980 г. составляла всего 5,6 %. Но уже 20 лет назад стало складываться понимание необходимости переориентации добывающих судов на промысел в своей 200-мильной зоне, проблема повышения эффективности работы малотоннажного флота стала особо значимой (Коновалов, Пономарев, 1981).
Невозможным развитие прибрежного рыболовства делали плохая оборудованность или просто отсутствие мелких портов и порто-пунктов, а это необходимое условие существования многих рыбокомбинатов. К 1980 г. по этой причине исчезли многие береговые поселки - Инокенть-евка, Адими, Нельма и др., хотя известно, что наличие рыбообрабатывающих производств и жилых поселков вдоль побережья края имеет не только экономическое значение (Громов, 1981).
То же самое происходило на Камчатке, но в более ранний период: с 1955 по 1968 г. прекратили существование Жупановский, Карагинский, Пымтинский, Явинский рыбокомбинаты, рыбозаводы и участки на реках Колпаковка, Коль и др. Всего было закрыто 23 рыбокомбината, 25 рыбоконсервных заводов, 18 холодильников, 36 рыбоперерабатывающих береговых баз (Деникеев, 1998). Добавим, что рыболовство для Дальнего Востока - это градообразующий, а значит и геостратегический фактор.
Как во все предыдущие годы советской власти, в 80- и 90-е гг. не было генеральной схемы развития рыбной промышленности Дальнего Востока и края. Положение усугублялось острым дефицитом трудовых ресурсов и маловероятным перераспределением их из других районов страны (Аникеев и др., 1981). Отток населения с Дальнего Востока продолжается и сейчас. Последние 20 лет практически не растет сельское население Приморского края. Сезонные работы, в рыболовстве особенно, становятся печальной нормой.
У “нас” и у “них”
В 90-е гг. отношение к прибрежному рыболовству Дальнего Востока стало быстро меняться. Подчеркивается значимость этого сектора экономики прибрежных районов в первую очередь для Приморского края. Несомненно, на Дальнем Востоке России даже прибрежное рыболовство, как и в начале века, не может развиваться изолированно, без контактов с соседними зарубежными странами. Поэтому было бы продуктивно провести анализ сравнительных преимуществ природных условий, сырьевой базы и степени развитости береговой инфраструктуры, а
14
также некоторых других особенностей Дальнего Востока России и соседних прибрежных государств региона Северо-Восточной Азии. О повышенном интересе дальневосточных рыбаков к этому региону, в первую очередь к рынкам рыботоваров и технологиям прибрежного рыболовства этих стран, специально говорить нет необходимости.
Первое, что следовало бы подчеркнуть, - это разное по времени начало освоения рыболовных ресурсов побережий. Плотность заселения побережий Японского моря в течение последнего тысячелетия по большому счету изменилась незначительно. По-прежнему наибольших значений она достигает на берегах юга Японского моря - на восточном побережье Корейского полуострова и в западных районах Японского архипелага. Русское население на берегах Приморья появилось около 150 лет назад. С этого времени берет отсчет и развитие русского рыболовства в Японском море. В то же время рыболовство, по крайней мере за последнюю тысячу лет, было одним из основных видов деятельности этносов, населявших берега современных азиатских прибрежных стран. Поэтому именно прибрежное рыболовство в азиатских странах имеет наиболее глубокие корни, веками выработанный менталитет части населения, занятого прибрежным рыболовством, наибольшую сумму знаний о мелких популяциях морских организмов, пригодных в пищу, включая шкалу питательной ценности, традиции внутрицехового общения, превратившиеся со временем в правила регулирования промысла и т.д. Российский Дальний Восток в развитии прибрежного рыболовства в огромной степени опирался как на опыт азиатских соседей в технике и тактике промысла, так и на потребности азиатских рынков, потреблявших весьма значительную долю уловов российских рыбаков. Радикально картина не изменилась и до настоящего времени.
Второе. В силу слабых корней прибрежного рыболовства на российском Дальнем Востоке и низкой плотности населения разнообразнейший видовой набор морских биоресурсов прибрежной зоны используется по мере вхождения на рынки соседних прибрежных стран и только потом в ходе привыкания к употреблению в пищу нетрадиционных для россиян морских продуктов. Имеющаяся инфраструктура мелкотоварного прибрежного рыболовства Приморья пока недостаточна для полного и равномерного использования живых морских ресурсов. Недостаток эмпирических наблюдений рыбаков необходимо восполнять научными исследованиями. Это в свою очередь позволило бы приблизить период научно обоснованной промысловой регламентации мелкотоварного рыболовства, минуя длительный период перехода к осознанию необходимости регулирования непосредственно самими хозяйствующими субъектами.
Третье. Позднее развитие прибрежного рыболовства Приморья и промышленное освоение побережья имеет и позитивный момент. В отличие от многих прибрежных акваторий государств, где прибрежное рыболовство является одним из важных секторов национального рыболовства, в Приморье проблема загрязняющейся окружающей среды рыболовства пока остро не стоит. Например, во Вьетнаме, где все рыболовство можно отнести к прибрежному, защита среды рыболовства в прибрежной зоне возведена в ранг государственной политики. Так же остро этот вопрос ставится в Южной Корее и в Китае (Nguyen Thi Hong Minh., 1997).
Четвертое. Неосвоенность побережья Приморья ярко контрастирует с наличием огромного количества портов, дорог, средств связи, степенью энергообеспечения производства и социальной сферы в первую очередь в Японии, затем в Южной Корее, а также в Китае. Последний не имеет выхода к Японскому морю, но корни китайской цивилизации были пущены в благодатную почву природных богатств морского побережья соседствующих с Японским морей. Один из главных показателей
- рыболовные порты. Например, в Японии только на Хоккайдо насчитывается 283 порта (Обзор..., 1996). На побережье Китая - 700 портов (Yiguang Zhong, Power, 1997). Даже если китайское побережье по протяженности в несколько раз превышает побережье нашего края, 20 портов Приморья многократно проигрывают в сравнении. Показательно и сравнение числа рыболовных судов. В Японии общее число рыболовных судов насчитывает 400 тыс. ед., причем 95 % из них относится к судам прибрежного промысла (Ежегодник ..., 1997). В Китае - свыше 300 тыс. судов, соотношение судов морского и океанического класса такое же, как в Японии (Yiguang Zhong, Power, 1997).
Пятое. Емкость рынка потребления рыбы и морепродуктов различных субрегионов является одним из наиболее сильных факторов, воздействующих на традицию международного общения в сфере рыболовства в Северо-Восточной Азии. Разница давлений в потребностях населения разных стран создает эффект насоса, направляющего торговые потоки. Она велика настолько, что легко переходит из плоскости сравнений преимуществ в плоскость конфликтов, источник которых кроется в характерной для региона Северо-Восточной Азии тесной взаимосвязи двух других сравнительных характеристик: “стран перенаселения и стран свободных территорий”, а также “стран - владельцев сырья и энергоресурсов и стран - потребителей” (Попов, 1995). Здесь напрашивается один из предварительных выводов, который может показаться банальным. Живые ресурсы Приморья, в том числе и прибрежной зоны, превратившись в товар, скорее и легче найдут потребителя далеко за пределами прилегающего побережья. Особенным же здесь является то, что речь идет не об океаническом или морском рыболовстве в 200-мильной зоне, а о промысле в пределах территориального моря.
И, наконец, шестое - роль государства в развитии прибрежного рыболовства "у нас" и "у них". По существу, речь идет о выборе между либерализмом и протекционизмом в этом хозяйственном секторе. Пример Японии, как страны развитого прибрежного рыболовства, наиболее уместен и контрастен при сравнении с Россией. Порты - базовое условие любой деятельности человека на море. Японское правительство осуществляет 9 крупномасштабных государственных программ по развитию рыболовных портов, одна из целей которых - закрепление населения прибрежных поселков. Стоимость программ - 92 млрд. дол. Осуществляется программа по улучшению экологической обстановки на 60 рыбопромысловых участках с неблагополучной средой, стоимость программы составляет 20 млн. дол. Уже построены десятки и продолжают строиться новые центры по воспроизводству (сабай-центры), каждый стоимостью несколько миллионов долларов.
Япония - член Всемирной торговой организации. И, несмотря на все протекционистские меры для защиты мелких производителей, японский рынок под давлением решений Уругвайского раунда постепенно стано-
16
вится все более либерализованным. Поэтому протекционистские меры в отношении мелких производителей, включая прибрежное рыболовство, приобретают несколько иной смысл, нежели экономическая стабилизация в провинции. Это - и демографические регулирование, и сохранение весомой части электората одной из наиболее влиятельных политических партий - Либерально-демократической, - и присутствие дееспособного и эффективно занятого населения, а также постоянное хозяйственное, а по некоторым сведениям и в качестве передовых дозорных отрядов (Курмазов, 1997а), присутствие в прилегающих морских водах.
На российскую чашу весов со стороны государства в данном случае положить нечего. Вся тяжесть материального и финансового бремени и весь риск ложится на плечи мелких хозяйствующих субъектов. Процесс их профессионального объединения только начинается. Возможно, только он сможет в какой-то мере смягчить отрицательный эффект “дикой” либерализации.
Трудно не заметить, что в своей истории прибрежное рыболовство Дальнего Востока России в 90-е гг. как бы замкнуло большой цикл своего развития. Мелкие рыбаки после практически полного исчезновения, снова появившись на свет, в основном остались один на один со своими проблемами.
История повторяется: высокая зависимость прибрежного рыболовства Дальнего Востока России от иностранного капитала была характерна для царской администрации (Сысоев, 1970), то же самое мы имеем практически во всех формах рыболовства, пожалуй, за исключением прибрежного, и сейчас. Насколько позитивный эффект будет иметь программа развития прибрежного рыболовства за счет американского капитала (комиссии “Гор-Черномырдин”, “Гор-Примаков” и т.д.), остается большим вопросом.
Обратить взоры в сторону прибрежного рыболовства заставили многие обстоятельства, в том числе и невозможность осуществлять крупные долгосрочные инвестиции в океаническое рыболовство. В свою очередь, “прибрежка” невозможна без развитых береговых коммуникаций и плотного оседлого населения, а значит без достаточно обеспеченной в финансовом отношении специализированной государственной программы. Одна из стратегических целей любого государства, стремящегося к территориальной целостности и политической стабильности, -закрепление населения на окраинных землях. Ее реализации должна способствовать государственная долгосрочная политика, а не потребности местных рыбаков.
Что необходимо, чтобы из стадии реабилитации перейти к надежному расчету на будущее? Главным вопросом становится не что делать, а где взять деньги. Без его решения все проекты останутся лишь благими пожеланиями. А это значит, что мы, как и 150 лет назад, будем вынуждены вести рыболовство в прибрежной зоне кустарным или полукустарным способом.
В заключение автор пользуется возможностью выразить благодарность за полезные консультации во время подготовки рукописи к.б.н. В.Н.Акулину, заместителю директора ТИНРО-центра.
Литература
Алексеев А.П., Пономаренко В.П. О прибрежном рыболовстве // Рыб. хоз-во. - 1997. - № 6. - С. 36-38.
17
Аникеев В.В., Евдокименко О.И., Авдеев Ю.А. Основные направления формирования систем расселения на тихоокеанском побережье СССР // Проблемы и основные направления комплексного развития Приморского края: Мат-лы 11-й науч.-практ. конф. - Владивосток: Приморский КК КПСС, ДВНЦ АН СССР, 1981. - С. 332-340.
Архипов И.Е. СССР по районам Дальневосточной области. - М., 1926.
- 207 с.
Громов Г.М. Развитие баз флота и портовых пунктов рыбной промышленности Приморского края // Проблемы и основные направления комплексного развития Приморского края: Мат-лы 11-й науч.-практ. конф. - Владивосток: Приморский КК КПСС, ДВНЦ АН СССР, 1981. - С. 127-134.
Демидов П.П., Муравин Ю.Я. Щедрый океан. - Владивосток: Дальиз-дат, 1968. - 144 с.
Деникеев К.Ю. Есть ли перспектива у береговых рыбоперерабатывающих предприятий Камчатки // Северная Пацифика: Региональный информационный дайджест. - Петропавловск-Камчатский, 1998. - № 6. - С. 88-92.
Егоров Н.Г. Рыбная промышленность Дальнего Востока России в эпоху капитализма (1861 - февраль 1917 г.). Очерки истории: Дис. ... канд. истор. наук. - Владивосток, 1985.
Ежегодник по рыболовству. 1997. - Токио: Суйсанся, 1998. - 432 с. (Пер. с яп.).
Иванов В.П. Биологические ресурсы Каспийского моря: их сохранение и использование в изменяющихся экологических и геополитических условиях: Автореф. дис. ... докт. биол. наук. - Астрахань, 1999. - 75 с.
История российского Приморья. - Владивосток: Дальнаука, 1998. -247 с.
Кобаяси С. Соперничество капитализма и социализма в японо-советских рыболовных отношениях // История международных экономических конфликтов в Азиатско-Тихоокеанском регионе. - Токио: Изд-во Токийского ун-та, 1983. - С. 247-249 (пер. с яп.).
Коновалов С.М., Пономарев Ю.А. Задачи и пути повышения эффективности рыбодобывающей промышленности // Проблемы и основные направления комплексного развития Приморского края: Мат-лы 11-й науч.-практ. конф. - Владивосток: Приморский кК КПСС, ДВНЦ АН СССР, 1981. - С. 111-121.
Курмазов А.А. Процессы информатизации в рыболовстве Японии // Рыб. хоз-во. - 1997а. - № 4. - С. 24-26.
Курмазов А.А. Россия и Япония: рыболовство в двусторонних отношениях // Проблемы Дальнего Востока. - 1997б. - № 6. - С. 59-68.
Лебедев Е. Японский рыбный промысел в водах Приамурского генерал-губернаторства в 1914 г.: Мат-лы к познанию русского рыболовства. - Пг., 1916. - Т. 5, вып. 12. - 195 с.
Ломакин В.П. Проблемы и основные направления экономического и социального развития Приморского края в ближайшей и долгосрочной перспективе // Проблемы и основные направления комплексного развития Приморского края: Мат-лы 11-й науч.-практ. конф. - Владивосток: Приморский КК КПСС, ДВНЦ АН СССР, 1981. - С. 5-27.
Маркин В.А. Прибрежное рыболовство на Дальнем Востоке. - Владивосток: Дальиздат, 1969. - 55 с.
Народное хозяйство Приморского края за годы советской власти (статистический сборник). - Владивосток: Дальиздат, 1968. - 191 с.
Обзор рыбной промышленности Хоккайдо—96: Белая книга по рыболовству Хоккайдо. - Саппоро: Управление рыболовства губернаторства Хоккайдо, 1996. - 519 с. (Пер. с яп.).
Павленко М.Н. Рыболовство в заливе Петра Великого // Мат-лы по изучению рыболовства и пушного промысла на Дальнем Востоке. - Токио, 1919. - Вып. 1. - С. 1-47.
Попов Г. Человек. Мир. Россия // Независимая газета. - М., 1995. - 11
18
Пржевальский Н.М. Путешествие в Уссурийском крае. 1867-1869 гг.
- Владивосток: Примиздат, 1949. - 342 с.
Приамурские ведомости. - Хабаровск, 1900. - № 351.
Русское судоходство. - 1912. - № 12. - 29 с.
Рыбные промыслы на Дальнем Востоке // Изв. Главного управления землеустройства и земледелия. - 1913. - № 40. - С. 1006-1007.
Солдатов В.К. Исследования осетровых Амура // Мат-лы к познанию русского рыболовства. - Пг., 1915. - Т. 3, вып. 12. - С. 264-309.
Сысоев Н.П. Экономика рыбной промышленности СССР. - М.: Пищ. пром-сть, 1970. - 603 с.
Такитани С. Факты о российском китобойном промысле // Суйсан кэйдзай симбун. - 1996. - 4, 7, 9 окт. (Пер. с яп.).
Утибаси К. Записки о развитии северного рыболовства префектуры Ниигата. - Ниигата, 1966. - 501 с. (Пер. с яп.).
Чичканов В.П. Социально-экономические проблемы развития Дальнего Востока // Проблемы и основные направления комплексного развития Приморского края: Мат-лы 11-й науч.-практ. конф. - Владивосток: Приморский КК КПСС, ДВНЦ АН СССР, 1981. - С. 45-56.
Menjo A., Hasegawa K. Formation of the Fisheries in the Far East US
