Королева Донсола

Архивная статья из № 4 (52) за 2007 г.

Пожалуй, среди российских дайверов нет другого такого тотема подводного царства, за которым бы пресыщенный невозможными в обычной жизни, но характерными в Нептуновом царстве разноцветьем и многообразием, ластоногий житель среднерусской возвышенности стремился с таким рьяным упорством, как акула.

Причем, даже не белая акула (Саrcharodon carcharinus) – она ведь и слопать может, а это нам ни к чему; не «бычья» акула (Carcharinus leucas) – эту «тупорылку» мы запросто покормим на Кубе или на Багамах; и уж тем более не наскучившие рифовые всех мастей (всякие там Carcharinus и Triaenodon), а именно Ее Величество Rhincodon typus, или как еще именуют в простонародье – китовая акула. О ней, как это и положено при упоминании языческого божества, каждый подводноплавающий говорит, понижая голос и закатывая глаза. Конечно, почесать «пузцо» гигантскому скату-манте никто не откажется, поэтому манта и занимает почетное второе место у идолопоклонников. Но первое – конечно же, за китовой!

Слухи о «Великом пути Нибелунгов» – пути миграции китовых акул в проливе между побережьем филиппинского острова Лусон в районе городка Донсол и островком Тикао, соединившим воды Филиппинского и Южно-Китайского морей, дошли до нас еще года два назад. Но с момента появления информации до организации самой поездки должно было пройти какое-то время, чтобы эта идея все-таки реализовалась. Сама мысль о гарантированном заплыве с китовой будоражила воображение и предопределила окончательное решение в пользу именно этой поездки. Время, на мой взгляд, было выбрано удачно – с одной стороны, майские каникулы, а с другой стороны, самый пик откорма морских гигантов перед их уходом из пролива.

Поскольку наш путь лежал традиционно через Манилу, то, учитывая майский ажиотаж с авиабилетами, в качестве перевозчика были выбраны «Катарские авиалинии» как оптимальные по сервису и цене. Манильский отрезок поездки предопределил остановку в Сабанге под Пуэрто-Галерой на Миндоро. Ставший уже почти родным Миндоро ничем особенно в этот раз не удивил. Пожалуй, можно только отметить извержение адреналина в наших иссушенных зимней спячкой организмах во время двух погружений на о. Верде. Этот остров, приютивший кусты разросшихся кактусов, на которых дайверы всех национальностей оставляют друг другу дацзыбао, приветствия и накактусные надписи типа «Здесь был Вася» на всех языках мира, преподнес нам в этот раз сюрприз: в обоих дайвах всем группам, погружавшимся одновременно с нами, довелось побывать в «стиральных машинах», когда внезапно появившиеся восходящие течения, заставлявшие нас буквально распластаться по поверхности рифа, чтобы не быть выброшенными наверх, вдруг сменялись мощными нисходящими потоками, убеждая нас отчаянно работать ластами, чтобы спрятаться за уступы рифа и не улететь вниз. Причем подобная «бетономешалка» нас ожидала и наверху. Генеральский вопрос из фильма «Особенности национальной охоты»: «Что это было?!» – размашисто нарисовался на физиономиях почти всех «курортников». Даже местные гиды в удивлении разводили руки: «А бес его знает, чего это вдруг!». Отличие было только в том, что в первый раз это было неожиданно, а во второй раз это уже было знакомо, но как раз меньше всего желаемо.

Пожалуй, разве что на этот раз местные рифовые акулы решили «манкировать» наши дайверские тусовки практически на всех рифах, включая даже те, на которых они в прежние наши приезды все-таки рисовались. Тем не менее, в этот раз наше самолюбие не испытало абсолютно никакого дискомфорта – отдыхайте, ребята! У нас другие цели!

Размочившись и оттянувшись недельку на пляжах Сабанга, рейсом «Себу Пацифик» мы вылетели из Манилы в Легаспи, ближайший к Донсолу аэропорт. Пятидесятиминутный перелет до Легаспи завершился как-то довольно скоро. Процедура высадки и разгрузки багажа в Легаспи тоже не заняла много времени. Выйдя из павильончика, именуемого аэропортом, быстро отыскав улыбчивого Мигеля, встречавшего нас с табличкой «Арт-Экстрим Клуб», группа быстро «упаковалась» в минибасы, окутавшие нас кондиционированной прохладой, словно объятиями баварской русалки Лорелеи. И только тогда, расслабившись, мы вдруг прильнули к автомобильным стеклам – за аэропортом возвышался геометрически почти правильный конус горы. Это был красавец-вулкан Майон. Вид этого чуда природы без особого труда заставил всех выскочить из минибасов и уткнуться в фотоаппараты. Облака, обычно закрывавшие вершину пирамиды, на этот раз, как по призыву Петрухи «Гульчатай, открой личико!», приоткрыли завесу, позволяя Майону на несколько минут выступить в качестве непривередливой и доступной фотомодели.

Высота вулкана 2462 м. Многие туристы специально приезжают в Легаспи, чтобы полюбоваться им, как японцы приезжают любоваться Фудзиямой. Вулкан курится круглые сутки. Местные сказали, что нам на этот раз повезло, т.к. не так уж и часто Майон открывает свое «личико» для обзора. От самого кратера, откуда клубился белый дым, вниз к подножию конус горы разрезала почти ровная борозда – путь, по которому двигался поток расплавленной лавы во время последнего извержения, уничтожившего дотла расположенный у подножия город Кагсаву и более 1200 его жителей в 1814 году. От города осталась нетронутой только церковная колокольня, которую и сейчас видно практически с любой точки вновь отстроенного города.

В соответствии с местной легендой в этих краях когда-то жила принцесса со своим дядей – королем по имени Магайон. Дядя тщательно оберегал племянницу от контактов с молодыми людьми. Но однажды красавица не выдержала и сбежала от дяди со своим возлюбленным. Магайон пустился за ними в погоню. Влюбленные молили бога, чтобы он помог им скрыться. И молитвы были услышаны – дядя был заживо похоронен под грудой скатившихся с вершины горы камней. Нынешние извержения символизируют бурлящую злость короля, который все еще надеется поймать беглецов. Вулкан Майон считается наиболее активным и самым опасным вулканом на Филиппинских островах. Его необыкновенно симметричный конус, сформированный застывшими потоками лавы, перемешанными с вулканическим пеплом, принес ему славу самого красивого вулкана страны. За последние 400 лет на Майоне произошло более 50 извержений.

Вообще, провинция Сорсогон, на территории которой как раз и расположены и вулкан Майон, и городок Донсол, и остров Тикао – шикарное место для любителей природы и эко-туризма. У подножия вулкана Майон расположен живописный Албайский парк. Здесь обитает 347 животных 75 видов. Но самым примечательным является то, что городок Донсол и прилегающие к нему территории и акватория пролива Лусон департаментом туризма Филиппин были объявлены заповедником тех самых китовых акул.

Китовая акула (Rhincodon typus) – самая крупная из ныне живущих рыб, достигает 12-15 м в длину. Вес китовой акулы при длине тела около 11-12 м составляет 12-14 тонн. Некоторые исследователи утверждают, что 12 метров – только средняя длина этих огромных акул, и что некоторые из них достигают в длину 23-25 метров. Вес такой акулы, по их расчетам, должен быть не менее 20-25 тонн.

Она встречается во всех океанах, причем как в открытом океане, так и вблизи берегов. Чаще всего ее можно встретить в проливах Мальдивского архипелага, у берегов Кубы, в акватории у Южной Калифорнии. Но в таких количествах, в каких она наблюдается в водах Филиппинских островов, и особенно в проливе между островом Тикао и побережьем городка Донсол, ее не встретишь, пожалуй, нигде. Если в марте 2006 года на Мальдивах мне удалось пять раз за один день «побывать в обществе» этой «крупногабаритной дамы», и я думал, что этого личного рекорда мне уже не побить, то в мае 2007 мне это удалось уже 15 раз за 3 часа. Если бы поупражняться «в режиме Ихтиандра» еще пару часов, то, думаю, счет бы перевалил за два десятка. Но для некоторых барышень из нашей команды полнота ощущений зашкалила за допустимые пределы. Пришлось прерваться.

Несмотря на свои гигантские размеры, ест она сравнительно мало – 100-200 кг за день. Пищу китовой акулы составляют только мелкие планктонные животные– ракообразные, небольшие рыбы и кальмары. Двигаясь с широко раскрытой пастью, китовая акула собирает в ротовой полости всякую съедобную мелочь, отфильтровывая воду сквозь жаберные отверстия, как через дуршлаг. Затем отцеженная кормовая масса через узкий пищевод попадает в желудок. Горло китовой акулы очень узкое, и пищевод поворачивает к желудку чуть ли не под прямым углом. При таком строении пищевода невозможно проглотить крупную рыбу, а уж тем более человека, случайно оказавшегося на ее пути. Впрочем, экспериментировать я все-таки не рекомендовал бы. В том же марте 2006 года я однажды оказался буквально на расстоянии 2-2,5м от раскрытого «чемодана» такой девятиметровой «малышки» – мне пришлось инстинктивно растопырить руки и ноги, чтобы не оказаться втянутым в этот «поцелуй». Видимо, в тот момент я ей не показался лакомой тушкой криля, и эта живая субмарина «приняла» на глубину, заставив меня не на шутку перепугаться уже по другому поводу, когда ее хвост, огромный как вертикальный хвостовой стабилизатор «Боинга-636», прошел между моих ног всего в нескольких сантиметрах от брасового ремня.

Эта непугливая и очень миролюбивая рыба совершенно не опасна для человека. Дайверы не раз вплотную приближались к ней для фотографирования, прикасались к ее телу руками, цеплялись за плавник и даже пытались усаживаться верхом. Историй о вялости и флегматичности китовых акул существует великое множество. Однако не следует забывать, что рыба таких гигантских размеров может быть опасна одной своей величиной. Когда у побережья Южной Калифорнии в сеть случайно попала десятиметровая китовая акула, потребовалось три часа, чтобы ее усмирить. Случайный удар мощного хвоста может повредить или даже затопить шлюпку, искалечить или убить человека, хотя до сих пор и не зарегистрировано ни одного такого случая.

Сомнительной мне представляется и точка зрения, что эта рыба не замечает человека и не обращает на него внимания. Даже самые большие экземпляры акул на Донсоле, с которыми нам удалось поплавать в этот раз, достигавшие 10-11 м, как мне показалось, не очень были довольны нашим соседством. Вернее, я бы сказал, что недовольства они как раз не проявляли, но, проплыв 20-30 м, они старались от нас оторваться. Причем не только уходя на глубину, когда плывешь над ней, но и поворачивая в другую сторону, если плывешь сбоку. Благо для них это не составляло никакого труда. Два-три лишних шевеления мощнейшего хвоста, и уже нет сил с ней соревноваться в скорости. Не понравилось ей и когда я, не удержавшись от соблазна (в чем, конечно, каюсь), уцепился за спинной плавник. Во-первых, вопреки моим ожиданиям, он не был шершавым, как наждачная бумага (очевидно, это присуще коже на ее спине и боках), а скорее походил на резиновую покрышку автомобильного колеса – плотный, тугой и как бы даже бархатистый. А во-вторых, по-видимому, почувствовав непривычного «прилипалу», эта «габаритная мадам» без особого усилия ускорила движение и пошла на погружение. Да так, что моя маска чуть не слетела от встречного потока. Полагаю, с моей навязчивостью она не согласилась и предложила сеанс акульего родео. Впрочем, без грубости.

Китовая акула принадлежит к числу пелагических рыб, и увидеть ее можно в поверхностных слоях воды. В полнолуние вблизи берегов на нерест собираются гигантские косяки люцианов, мириады икринок которых образуют массу, напоминающую студенистую кашицу. Для китовых это – настоящее пиршество. Они неоднократно проплывают сквозь «облака» икры, наполняя ею свои громадные пасти. В ночное и утреннее время акулы обычно плавают на мелководье, питаясь планктоном, а когда наступает дневная жара, уходят на большую глубину. После погружения акулы стремительно поднимаются к поверхности, стремясь, по-видимому, пополнить истощившиеся запасы кислорода, которого почти нет на тех глубинах, куда они опускаются.

К июню-июлю гигантские акулы практически уходят из этих мест, где паслись на оскудевших к тому времени плантациях планктона, но, по-видимому, не в другой регион, а в мрачные глубины. Там этим исполинам вроде бы и нечем кормиться, но, скорее всего, у них наступает своего рода спячка, когда они ничего не едят, выживая за счет резервов жира, запасенного в печени.

К декабрю морские гиганты возвращаются на свои пастбища. Здесь, у поверхности, на местах кормежки, у них проходят и брачные игры. Потом года два, возможно, и дольше – беременность. И акулы опять, по-видимому, удаляются на глубины, в свои родильные дома. Там и совершается таинство деторождения, о котором пока еще очень мало что-либо известно.

Размножается китовая акула путем откладывания, прямо скажем, не мелких яиц, которые заключены в роговые капсулы. Оплодотворенная яйцеклетка начинает развиваться в теле матери, продвигаясь и покрываясь по ходу оболочками, а затем выталкивается наружу. Выметанная икринка напоминает домашнюю подушку размером 60х40 см (вот бы нашим курам нестись бы такими яйцами! Впрочем, об этом страшно подумать…). Скорлупа таких икринок твердая, хитиновая, темно-коричневая, почти черная. У каждой икринки по углам есть длинные и прочные жгутики, которыми икринки прикрепляются к кораллам, камням, водорослям (это ж какими пройдохами надо быть, еще не вылупившись?!). Пока зафиксирован только лишь один случай вылова такого яйца, добытого при тралении в Мексиканском заливе в 130 милях от берега на глубине 56 метров. Оно имело очень крупные размеры и содержало вполне сформированный эмбрион, изогнутый кольцом. Акула «сносит» 10-20 таких икринок, «вяжет» их к камням на морском дне и уплывает. Навсегда. Мать-акула никогда больше не вспомнит о них и не позаботится о своих маленьких детенышах. Акуленок, впервые увидевший свет, размером не более полутора метров. Впрочем, в стране мрака, где он родился, и света-то нет. Сколько лет надо этому малышу, чтобы сравниться с породившей его исполинской рыбой? Сколько планктона нужно отцедить из моря, чтобы набрать 4-7 тонн? Судя по всему, таких данных пока у исследователей нет. Во всяком случае, найти что-либо по этому поводу мне не удалось.

Не известен пока ни один случай нападения китовых акул на человека. Они слишком тяжелы и неповоротливы. Напротив, эта самая неповоротливость делает их самих легкой добычей. Люди охотятся на китовых акул, гарпунят их и едят, из печени добывают рыбий жир, плавники идут на суп. Ее плавники – ценный и редкий деликатес. Цена порой достигает 700$ за килограмм. Китайская медицина использует органы акулы в лечебных целях. Снадобья из печени применялись для лечения желудочных болезней. Печень этой рыбины использовалась и для смазки внешней поверхности деревянных рыболовецких баркасов, чтобы обеспечить их водонепроницаемость и лучшее скольжение по воде. Однако в последнее время они быстро превращаются в привлекательный объект туристического бизнеса. Поэтому ученые надеются, что сделанные ими открытия помогут организовать деятельность туристических фирм, предлагающих своим клиентам посмотреть на морских исполинов, таким образом, чтобы этим созданиям, которым угрожает полное исчезновение, не был нанесен вред.

Донсол – как раз одно из тех немногих мест в мире, где местные власти внимательно отнеслись к развитию эко-туризма, в основе которого находится наблюдение за китовыми акулами, на тагальском языке называемыми Butanding. Здесь достаточно часто появляются стаи китовых акул вблизи от берега, причем именно тут всегда наблюдается их большое скопление. Акулы приплывают ближе к берегу в декабре, когда теплые течения приносят планктон к побережью.

До 1996 года Донсол был просто маленьким провинциальным городком. На протяжении многих лет на Донсоле, наряду с охотой на китовых акул, активно ловили рыбу с использованием взрывчатки, что причинило огромный вред местной экологии. После того, как ученые зафиксировали устойчивую миграцию китовых акул от Бохола к Донсолу, филиппинские и международные организации по охране окружающей среды убедили местное правительство взять под охрану этих морских гигантов. Местные говорят, что в этом процессе активно участвовал сын нынешнего губернатора провинции. Тогда и ему наши, как сейчас говорят, «уважуха и респект».

Ныне положение изменилось, и ряд международных гостиничных сетей и туристских компаний инвестировали значительные средства в туристскую индустрию. Просветительская политика и создание новых рабочих мест помогают изменить отношение местных жителей к методам рыболовства и уберечь акул от безжалостного уничтожения.

Инициаторам пришлось провести немалую разъяснительную работу среди местных рыбаков, для которых охота на китовых акул всегда была основой хорошего заработка. Постепенно этот городок стал считаться Столицей Китовых Акул. Идея создания заповедника для них была поддержана большинством местных жителей. В августе 2002 года, например, в Донсоле проводился фестиваль, посвященный акулам. Десятки людей прошли по улицам города в костюмах китовых акул. Сотни туристов со всех континентов мира приезжают сюда, чтобы понаблюдать за гигантскими красавицами. Специально для таких групп, как наша, Всемирный фонд по охране дикой природы выпустил «кодекс поведения» для наблюдателей за акулами, в котором советует, как правильно себя вести по отношению к этим рыбам. Перед выездом группы на снорклинг с китовыми, который здесь называют Whale Watching – «Наблюдение за акулами» – местные инструкторы (или BIOs – Butanding Interaction Officers) действительно провели для нас инструктаж относительно процедуры проведения снорклинга, показали фильм об этих гигантах.

Увидеть китовых акул здесь можно круглый год, но пиковым периодом, когда за один раз можно насчитать свыше десятка особей, считается время с декабря по июнь. В Донсоле не разрешаются погружения со скубой. Только с маской и трубкой. И даже для таких погружений нужно получить специальное разрешение в государственном учреждении Butanding Centre. У нас был, например, в 7.00 подъем, в 7.30– завтрак, а в 8.00 – брифинг, заполнение необходимых бумаг. Фотовспышки использовать не рекомендуют, к голове приближаться не ближе 3 метров, к хвосту – не ближе 5. Конечно, согласно инструкциям фотовспышки мы, как дисциплинированные туристы, с собой не брали, а вот относительно 3 метров от головы… Ну кто их там, эти метры, считал?!

Что же касается бутандингов, то, по-моему, они с инструкциями не очень знакомы, потому плавали, где им хотелось. Именно поэтому в водах неподалеку от Донсола, за пределами заповедника, у желающих поплавать с ними под водой есть большие возможности.

Завершающим пунктом экспедиции был небольшой островок Тикао, вытянувшийся вдоль побережья Лусона на 24 км. А если точнее, то небольшой, почти игрушечный Tikao Resort, состоявший из 9 двухместных бунгало, крытых соломой «а ля украинский курень», небольшого ресторанчика, напоминающего чайхану, и крошечного дайв-центра, сильно смахивающего на Трезоркин дом. Ощущение было такое, что бамбуковый брус для «вигвамчиков» отполировали и покрыли лаком, соломку расчесали и аккуратненько подстригли с помощью местных цирюльников, песочек просеяли через ситечко, а морскую водичку подкрасили ультрамаринчиком, – настолько все было игрушечным и аккуратненьким, погода – солнечной, а небо подернуто легкими пушинками облачков, что в отдельные моменты мы себе казались попавшими в страну эльфов персонажами из сказки про Урфина Джуса. Даже если перед нами не стояло бы задачи обнырять местные сайты, проживание в Tikao Resort несколько дней в режиме «балберок» стоило того!

На момент нашего приезда местные дайв-гиды предлагали «нырялку» на домашнем рифе Rentes reef (который мы, не сговариваясь, манкировали, но который, по мнению дотошных земляков Конфуция, заехавших сюда неделей раньше, вполне заслуживает внимания), рифовую отмель посреди канала Tacdogan Reef, больше известную как Manta Bowl, и сайты крошечного островка San Miguel – спутника Тикао.

Manta Bowl известен тем, что с февраля по июль дайверы здесь часто встречают мант. На этом рифе много планктона, который служит основным кормом для мант и китовых акул. Кроме того, рифы в этом месте служат домом для множества кораллов и всякой живности, которой «крупняк» тоже не прочь полакомиться. Этот сайт также известен своим бешенным течением, когда первой задачей дайвера является как можно быстрее «упасть», а второй – успеть зацепиться крюком за какую-нибудь кочку, иначе снесет. Нам, к сожалению, ни мант, ни китовой встретить там не удалось (хотя те же «чайнизы» за день до нас встретили двух мант, а в начале года на риф заходили «молоты»), а вот парочка дружных «стингрэев» мельтешила туда-сюда постоянно. А на последнем, третьем дайве, на рифе собралась довольно внушительная тусовка из крупных экземпляров барракуд, снэпперов, групперов и других представителей «подводных белых воротничков».

Сайты Сан-Мигеля, хотя и располагаются невдалеке друг от друга в условиях вполне ощутимого течения, довольно разнообразны: Bujo Wall – живописная вертикальная стенка, уходящая на глубину 140 м; Captain Nemo’s Tunnel – тоннель длиной 69 м, настолько большой, что скрывающийся от преследователей «Наутилус» мог легко здесь пришвартоваться; Catpating Shark Pass – живописная галерея колоний кораллов и стай различных рыб, среди которых нередки рифовые акулы и марлины; Simon’s Lair – тоннель, заканчивающийся очень красивой пещерой, заполненной воздухом; Cathedral – сайт, где есть все, за чем ластногие покидают родную среду и уходят под воду, включая многоцветье мягких кораллов, колонии очень крупных голожаберников, фрог-фишей разнообразной окраски (именно здесь я впервые увидел, а вернее услышал, как примкнувший к нам англичанин, отчаявшись обратить чье-либо внимание к канареечному фрогу, благим матом орал в маску, заставив меня лихорадочно вертеть головой с целью определения источника непонятного звука), причем все это в условиях удивительной прозрачности при полном отсутствии течения; Bat Cave & Flores Shop – великолепная пещера в условиях необыкновенной прозрачности, когда вообще отсутствует ощущение воды, вход в нее проходит через плато, заросшее шикарным садом из мягких кораллов с таким многообразием, какого встретить пока мне не доводилось нигде; Lawrence, Udoc и Dutch Reef – сайты с весьма живописными стенками, заселенными мягкими и твердыми кораллами со шныряющей между ними «мелочевкой», с многообразием морских звезд, морских лилий, огурцов, трубочников и прочего «мелкозернистого морского люда».

Наше недельное существование на Тикао потеряло всякую эмоциональную окраску, за исключением ощущения лимонадного блаженства. Только море, песок, кокосы и безмятежная вечность. Мне совершенно понятно то состояние «юноши с кокосами в гамаке», которое удалось подловить моим «Олимпусом» на берегу. Вряд ли в это время он думал о компьютере, сайтах и чатах. Там мысль останавливается так же, как рыбацкая фелюга на горизонте напротив ресорта. Практически надо было применять к себе насилие, чтобы выплюнуть самого себя на осмотр окрестностей, на поездку в мангровые заросли. Лишь «нырялка» была святой необходимостью и заставляла встрепенуться и вынырнуть из состояния идиосинкразии. Оглушивший наши растворившиеся в бесконечности головы момент сбора и погрузки на катамаран вызвал легкое недоумение – зачем? куда? Мы, как сомнамбулы, расположились на боте, просуществовав в таком состоянии еще около двух часов дороги до Донсола. Лишь сойдя на берег в Vitton Beach Resort, где неделю назад до одури соревновались с китовыми акулами в скорости, и приняв отрезвляющий душ, мы начали приходить в рабочее состояние и готовиться к обратной дороге. И только когда «Аэробус-320» авиакомпании «Себу Пасифик» при вылете из Легаспи пронизал облака и мы увидели вершину вулкана Майон над облаками, в одиночестве возвышавшуюся над белой бесконечностью, стало понятно, что экспедиция на Донсол, подарившая нам бальные танцы с китовыми акулами, умопомрачительный слалом на Manta Bowl, прогулки по коралловым садам Сан-Мигеля, нереальные феерические шоу светлячков вокруг ночных пальм в Tikao Resort, нирвана на верандах наших соломенных бунгало с видом на мираж завершается. Проснитесь, сэр! Вас ждут великие дела!

Текст: Анатолий Гладышев
Фото: Анатолий Гладышев, Александр Аристархов

Вам понравилась статья? Поделитесь с другими!

DiveBanner